Едва на ТВ несколько спала острота политических ристалищ, как за дело взялись мастера помоечно-гламурных услад — господа Малахов, Зеленский, Закошанский и Глеб Пьяных, благо был повод. И даже — два. Во-первых, повесилась жена артиста Пороховщикова. Во-вторых, у композитора Максима Дунаевского обнаружилась внебрачная дочь, которая в претензии к своему папе.

Первачи

Больше всего мне нравятся торжественно-траурные выражения на безоблачных лицах — что Малахова, что Зеленского — когда предметом их студийных разборок становится событие с летальным исходом. Телеведущие они — спорые, но артисты слабые, играют свои роли недостоверно. Физиономии напускно-постные, а в глазах — азарт охотника до эксклюзива.

Еще не успел, как говорится, остыть труп покончившей с собой Ирины Пороховщиковой, а у господ Зеленского и Закошанского уже готовы передачи. 10-го марта ее не стало, а 11-го шоумены устроили по разборке. Зеленский в «Прямом эфире» сосредоточился на тщательном перетряхивании белья семьи Пороховщиковых. Объявился он в студии в окружении двух молодых журналисток, прославившихся тем, что первыми вошли в квартиру повесившейся.

- Женя, это правда, что вы первой вошли в дом?

- Екатерина, это правда, что вы первой обратили внимание на то, что с Ириной что-то не так?

- Да, это правда: я первой вошла…

- А я первой обратила…

И потекли подробности по трубам: кто кому позвонил, как молодые журналистки сначала испугались собаки, затем бегали по комнатам особняка и звали Ирину, а потом ее нашли… А потом пошли свидетельства близких подруг, домработниц и соображения психиатров на предмет самоубийства, объяснение Кашпировского, кликушество госпожи Бичевской.

В расследовании Зеленского было упущено одно звено. Он все доискивался: почему повесилась Ирина? А Закошанский — парень простой. Ему было интересно: как она повесилась. И верно ли, что это самоубийство, а не, извините, убийство? Криминалист был в кустах. С его помощью шоумен провел следственный эксперимент, благо для оного особенно много не понадобилось. Табуретка, шнур от удлинителя — вот и весь реквизит. Роль самоубийцы взял на себя криминалист. Он показал, как надо было завязать узел, встал на табуретку… но вешаться не стал. Тут посыпались вопросы: а могла ли Ирина такую сложную петлю сама «сочинить»? А могла ли она сама из-под себя выбить табуретку? И не была ли она сначала опоена, удушена и затем подвешена? И не было ли в этом интереса со стороны тех, кто мог бы претендовать на наследство самого Пороховщикова, который, кстати, еще не умер, но которому астролог (тоже припасенный в кустах) уже предрек скверный конец где-то летом. О, да это завязка долгоиграющего детективного сериала!

…Через три дня состоялся показ второй его серии. Появились новые обстоятельства в деле Пороховщиковых. Вперед вырвался Зеленский. Достоянием его программы стала информация о письме Пороховщикова, в котором он выражает намерение обзавестись ребенком посредством суррогатной матери. Снова в эфир приглашаются домработницы, одна из которых знала о таком желании и была бы не против стать инкубатором…

У меня один вопрос: как мимо такого рейтингоемкого материала мог пройти господин Малахов? Неужели в этом таблоидном короле проклюнулось что-то вроде морального непокоя, понимание того, что делать жизнь и смерть человека предметом развлекательного шоу не есть хорошо?

Шоу травли

У него на минувшей неделе тоже был двухсерийный сюжет. Посвящен он был осложнившимся отношениям композитора Максима Дунаевского с его внебрачной дочерью, уже довольно взрослой женщиной. Малахов, по всей вероятности, задумал в эфире своей программы сочинить сентиментальный роман о примирении знаменитого отца и талантливой дочери.

Вот они после нескольких лет размолвки встречаются в студии «Пусть говорят», обнимаются, лобзаются. Папа Дунаевский садится за рояль, а его дочь выходит к микрофону и поет песню, которую он когда-то посвятил ее матери «Позвони мне, позвони…». Все утирают слезы умиления…

Мы уже утирали слезы после исповедей Киркорова, Гурченко, дочери Гурченко… Все они послушно играли те роли, которые им предписывал этот шоумен.

Но тут нашла коса на камень. Максим Дунаевский отказался участвовать в спектакле, видимо, решив, что его отношения с родными и близкими — его личное дело. Это так оскорбило «драматурга» Малахова, что он два кряду выпуска программы «Пусть говорят» посвятил самой настоящей травле ее героя. Он провоцировал его грязными подозрениями. Он дошел до того, что выставил пост с видеокамерой у забора его дачи, чтобы вырвать у Дунаевского хоть несколько слов. Вопрос один: зачем?

Зачем пришла под камеры Первого канала молодая женщина Алина? Какая радость в том, чтобы выяснять на лобном месте свои личные отношения с отцом? Почему она не чувствует, в сколь унизительное положение она поставила и себя и его?

***